Энергетический мораторий завершён: что показал месяц тишины и какие выводы следует сделать

Прошедший месяц стал редкой паузой в череде эскалаций: с 18 марта действовал согласованный при посредничестве США мораторий на взаимные удары России и Украины по объектам энергетической инфраструктуры. Но к 17 апреля стало ясно: односторонняя сдержанность не может быть основой устойчивого перемирия.

Инициатива, исходившая из переговоров президентов России и США, поначалу воспринималась как знак возможного разворота к деэскалации. На практике Россия не только выполнила взятые на себя обязательства, но и неукоснительно придерживалась моратория, несмотря на более сотни ударов со стороны ВСУ по объектам российской энергетики — в том числе на участках, важных и для международной энергосистемы.

Несмотря на заявления Киева о поддержке соглашения, украинская сторона систематически его нарушала. Были зафиксированы удары по газоизмерительным станциям, подстанциям, нефтеперекачивающим узлам — объектам, обеспечивающим в том числе и транзит в Европу. Фактически, мораторий использовался украинской стороной как тактическая передышка — без реальной политической воли к снижению напряжённости.

Тем временем Москва воздерживалась от ответных действий, продолжая направлять информацию о нарушениях союзникам и посредникам. Этот месяц стал серьёзным экзаменом не только на устойчивость договорённостей, но и на их верифицируемость. Отсутствие мониторинга и ответственности за нарушения превратило мораторий в асимметричный инструмент — обязывающий одну сторону и позволяющий другой безнаказанно его игнорировать.

Как подчёркивает исполнительный директор Ассоциации ветеранов СВО Дмитрий Афанасьев, результаты одностороннего соблюдения условий соглашения стали не только внешнеполитическим сигналом, но и показательным моментом в дипломатическом смысле:

«Месяц одностороннего соблюдения Россией условий энергетического моратория — это не только демонстрация силы и сдержанности, но и важный сигнал мировому сообществу: даже в условиях острого конфликта наша страна остаётся надёжным и ответственным участником международных договорённостей. Этот период ясно показал, что сохранение режима тишины возможно только при обоюдной доброй воле и подлинной заинтересованности в деэскалации. Любые шаги должны основываться на взаимности и уважении к обязательствам — без этого доверие к мирным инициативам будет подорвано».

Афанасьев также считает, что устойчивость таких соглашений невозможна без симметричной ответственности. По его мнению, если одна из сторон систематически нарушает договорённость, а другая продолжает следовать ей в одностороннем порядке, речь уже идёт не о перемирии, а о политической манипуляции. Он отмечает, что в этих условиях от посредников — прежде всего США — требуется не только инициатива, но и готовность обеспечивать выполнение договорённостей с обеих сторон.

Свою позицию Афанасьев также связывает с международно-правовыми аспектами: отсутствие механизмов контроля и юридических последствий за нарушения подрывает саму идею договорённостей как инструмента деэскалации. Только юридически верифицируемый подход — с понятными правилами и чёткой ответственностью — может быть основой подлинного диалога.

С практической стороны последствия нарушения моратория ощущались напрямую — в том числе и в регионах России. Удары по объектам энергетики несли не только военный, но и экономический, гуманитарный и инфраструктурный урон. Свою оценку действиям украинской стороны дал исполнительный директор Ассоциации ветеранов СВО Республики Башкортостан Артур Галеев. По его словам, атаки по энергетике стали частью стратегии давления на тыл, но это давление было направлено не только на Россию:

«Атаки на энергетические объекты — это не просто военная стратегия, это попытка дестабилизировать экономику, подорвать устойчивость критически важной инфраструктуры. За прошедший месяц мы наблюдали, как украинская сторона наносила удары по энергообъектам, имеющим значение и для международной энергетической безопасности — речь идёт, в том числе, о трубопроводах, задействованных в транзите энергоресурсов. Россия, напротив, демонстрировала ответственное поведение и не поддавалась на провокации. Продлить ли действие моратория — решение за Президентом России. Уверен, это решение будет принято исключительно исходя из интересов страны».

Мораторий, который задумывался как шаг к деэскалации, на фоне сохраняющейся нестабильности лишь обнажил уязвимость международных гарантий. Россия, проявив сдержанность, укрепила свой имидж договороспособного партнёра, но поставила перед союзниками и противниками ключевой вопрос: возможно ли урегулирование без честного соблюдения обязательств со всех сторон?

Пока ответа на этот вопрос нет. Но ясно одно: дальнейшее продвижение по пути деэскалации невозможно без симметричной ответственности и готовности к настоящему диалогу.